КЛИНИЧЕСКАЯ ФИЛОЛОГИЯ

 

9 ноября на Окраине отпраздновали день украинской письменности и языка. По православному календарю в этот день отмечают день памяти преподобного Нестора Летописца. Полку великих украинцев прибыло.

В прошлом году в честь праздника Хрипатый недомерок призвал соотечественников «влюбить» друзей, товарищей и коллег в украинский язык, в нынешнем провели очередной флешмоб в виде «диктанта национального единства». А фонд «Демократические инициативы» подогнал свежие данные опроса, по результатам которого 78% респондентов считают своим родным языком украинский. При этом на Юго-Востоке половина из тех, кто считает мову родной, признались, что дома общаются на русском языке. Остальные 50%, скорее всего, побоялись признаться. Это смутно напоминает опрос, который в 2013 году провел вполне лояльный хохлам институт Гэллапа. Тогда родным языком мову назвали 70% опрошенных, постоянно используемым украинским в быту – 60%. Но из анкет, предложенных для заполнителя на разных языках, анкету на русском выбрали 86%.

 

В результатах опроса усомнилась даже оголтелая русофобка Ницой. К ее глубокому сожалению, мова остается популярной преимущественно в сельской местности. «Например, я живу в доме, где почти 400 квартир, на которые если 10 украиноязычных семей наберется, то это и все. Все остальные разговаривают на московском». И это в Киеве. А в Ивано-Франковске и Ужгороде, признает Ницой, говорят так, что понять сложно. «Это не хорошо и не плохо, люди говорят на диалекте, на котором привыкли». Ну да, плохо только когда говорят по-русски.

Советские специалисты языкознания создали для украинского языка письмо, орфографию и грамматику. Но подавляющее большинство так называемых украинцев литературный язык толком не знают. Отсюда сплошь суржик и местечковые диалекты. У каждого хутора своя говирка и свое правописание. Сомнительным выглядит аргумент в пользу мовы, мол, в соловьиной гораздо больше слов, чем в великом и могучем. Но это как раз свидетельствует об обилии диалектов, а следовательно, о неразвитости литературных форм. Реально же используется в разы меньше слов, чем в русском языке. Но попытки обогатить изначально ущербную мову селюковых сленгов не прекращаются.

 

Украинский литературный уходит из телеэфира. Раньше забавно было слушать прогнозы погоды: подэкуды мряка (мелкий дождь с туманом), мжичка (изморось), имла (мгла или смог). Но по-прежнему особо впечатляет вхурдэлыло (последствия природных катаклизмов из-за выпадения осадков). Мова сама по себе смешная, но нет предела совершенству. В конце нулевых было интересно наблюдать, как ведущие хохлотелеканала «СТБ» активно внедряли новояз в массы. Слова звучали знакомо, но уморительно.

Например, гэбрэи (евреи), Эуропа (Европа), спортовэць (спортсмен), опука (мяч). По фамилии автора этой тарабарщины, литредактора канала Виктора Кабака, такие новоязы получили название «кабакизмы». Со временем лингвист-новатор стал усложнять свои «кабакизмы» и уже понять их значение без перевода было затруднительно. Оказалось, что галлюциноген – ввыжальнопрычынэць, феномен – зъявысько, стойка бара, прилавок – шинквас, парашютист – легкопаднык. А когда с экрана прозвучало «крыжани кардуплыкы», меня реально вхурделыло. Так на хохлоновоязе называются космические объекты – ледяные карлики. Очевидно, что большинство слов придумано по принципу «лишь бы не как у москалей». Носителей кабакизмов не понял бы и шпрехенфюрер Креминь и наверняка оштрафовал бы.

 

Сегодня на мове нет научной инженерной и медицинской лексики. Однако свидомые мовные активисты решили перевести с латыни медицинские термины. Чтобы уразуметь такую лютую хрень, без ввыжальнопрычынца не обойтись. Инсульт – грэць, гайморит – щелепонадрыця, пульс – живэць, алкогольный делирий (белая горячка) – запийна маячня, диарея – бигучка, морг – трупарня. Исходя из этой логики, судмедэксперт – трупознавэць?

В Окраине 90% врачей – ни в зуб ногой на мове, на английском со словарем кумекают через одного. Завозить специальную научную литературу из России запрещено, самим же переводить и издавать дорого и невыгодно из-за небольшого специфического спроса. В результате такую политику хохловластей приветствуют владельцы контор по оказанию ритуальных услуг. Хорошо, что пока не перевели на мову инструкции по эксплуатации энергоблоков АЭС.

Институт языкознания им. А.А. Потебни предпринял попытку сочинить новые словообразования, заменяющие устоявшиеся иностранные заимствования на точно соответствующие им украинские. Получилось не очень. Теперь бутерброд – накладанэць, меню – стравопыс, банкомат – готивныця, фотограф – свитляр. Но не удалось перевести на мову слова «компьютер» и «телефон». А было бы интересно.

 

Лингвистические эксперименты зашли так далеко, что мовознавцев начала троллить собственная молодежь. Так появились, например, сказочные персонажи Чахлык Нэвмирущий и Вужик Вогнэпальный. Хотя на мове это те же Кощей Бессмертный и Змей Горыныч. Особо возмущает самостийных филологов такое знущання над мовой, как скрынька пэрэпыхунцив, поскольку, как и на русском, это коробка передач.

Борьба с русским языком закончилась победой суржика. Об этой перемоге доложил шпрехенфюрер Креминь. Русскоязычных граждан он назвал русифицированными украинцами. «Если говорить об украинском русском, то это суржик». И такой имбецил возглавляет украинизацию. Правда, других в Упадочной нет и не предвидится. Но дэржавна мова, скорее, и есть русско-польский суржик. От обычного отличается обилием полонизмов и германизмов.

 

Более сотни лет населению навязывают мову, но она никак не приживается. Городское население Украины всегда было русскоязычным. И сегодня не горит желанием выламывать язык мовой. Даже селяне разговаривают не на том украинском языке, который учат в школе, а на местных диалектах.

 

Игорь Карамазов
газета “Новороссия” №375

Читайте также: