ВОЙНА МИРОВ

Остаточно прощаваясь с гетманской булавой, Свинорыльный провозгласил, что процесс декоммунизации на Украине фактически завершен и это, дескать, не позволит «реанимировать Русский мир на украинской земле». И, как всегда, соврал. Поскольку по сей день хохлоэксперты сокрушаются, что русская культура важна и востребована украинцами. А его верный посипака Вятрович заявил, что идет в Раду, чтобы строить украинский мир и останавливать Русский мир. «Я иду в политику, чтобы Украина была родным домом, в котором живешь в достатке и куда с радостью возвращаешься». Именно такую страну хохлам отдали на халяву в 1991 году, но они обнулили ее до уровня плинтуса и продолжают дноуглубительные работы.

Экс-хранитель национальной памяти абсолютно убежден, что спрут Русского мира опутал Шумерию. К его щупальцам он причислил Булгакова, Высоцкого, Цоя и Пугачеву, которые являются эффективным инструментом, напоминающим о едином культурном пространстве, инструментом его воспроизведения. Но особо удручает Вятровича популярность Высоцкого. Он с возмущением отметил, что 80-летие барда в украинских соцсетях вспоминали значительно чаще, чем такой же юбилей поэта и борцуна за свободу Васыля Стуса.

Но Владимира Семеновича знают на всем постсоветстком пространстве, а кто такой Стус, не знают даже в Донецке, где прошли его отрочество и юность и чье имя до недавней поры носил местный университет.
А вот чем не угодила рогулям Алла Борисовна? Разве что не перечислила военный сбор, как Ротару, и не дарила «воинам света» (читай карателям) подержанное авто.
Реальную же угрозу для кастрюлеголовых представляет Виктор Цой. Под его песни в ожидании перемен дружно рушили Советский Союз. Сегодня под его мегахит «Перемен» бело-красно-белый молодняк в Белоруссии шатает режим Лукашенки. Такую роль он вполне может сыграть и на Украине.

Всемирная слава русских писателей не дает покоя и незалежным пысьмэнныкам. Бездари захлебываются злобой от популярности гениев. Широко известный в узких кругах Ивано-Франковска Ю. Андрухович назвал классиков русской литературы весомым фактором продвижения интересов России на международной арене. Он сокрушается, что невозможно переубедить Запад: там не сомневаются в величии русских писателей. И как бы ни пытались хохломытци брать в кавычки слово «великие», интеллектуальный и цивилизованный мир будет считать русских классиков великими без всяких кавычек.

Андрухович считает бесполезным вступать в дискуссию с западными интеллектуалами и отрицать гениальность Пушкина, Толстого, Чехова и Достоевского. О последнем рогуль-эссеист высказался с нескрываемой ненавистью, назвав его писателем Русского мира. По его глубокому убеждению, Федор Михайлович является даже не предтечей и базовой надстройкой, а его творцом. И призвал Запад прозреть и увидеть в Достоевском «посредственного беллетриста, реакционного и очень опасного мыслителя». Действительно, куда самоучкам Толстому и Достоевскому до профессионального пысьмэнныка Андруховича, закончившего высшие литературные курсы в Москве.

Но кто такой Достоевский, знает весь мир. Его будут знать и читать следующие поколения, а Андрухович даже в Ивано-Франковске мало кому известен. Но в одном с ним нельзя не согласиться: «Если бы миллионы людей на Земле не обожали Толстого, Чайковского, того же Достоевского, Чехова, Булгакова и Шостаковича, то от России давно бы избавились, словно от гигантской опухоли на теле человечества». Иными словами, у России колоссальный запас прочности благодаря защитной гуманитарно-культурной оболочке.

Еще одного болезного пощупал своими щупальцами спрут Русского мира. Некий литературно одаренный критик А. Бойченко углядел угрозу и призвал опасаться русской поэзии. «Нет ничего более опасного в мире, чем русская поэзия». И поведал, что польский поэт, нобелевский лауреат Ч. Милош, прочитавший всех великих русских поэтов в оригинале, рассказывал, как трудно избавиться от их влияния из-за мощности ритмики и рифм. «Это такое шаманство. Попадаешь в ритм, и поэзия кажется гениальной. Но на секунду включаешь ум – осознаешь, какая это галиматья», – скрежещет зубами запуганный Бойченко. А то, что кроме ритмики и рифм есть еще глубокий смысл, ему не понять, хоть включай его подкастрюльник, хоть выключай.

То ли дело украинские стихотворцы.

Без зрения и слуха пишут
Вперекосяк и вразнобой –
Стихов глухие не услышат,
И не увидит их слепой.

Хотя мне нравится стихотворение про жабу. С ритмикой там не особо, зато рифмы смешные:

Морква на городі,
У саду бджола.
Жаба на болоті
Крила розвела.
Хоче полетіти,
Тихо каже «Ква!»,
Але в небо взмити
Не дає Москва.

Но особливо отметился некий ценитель и популяризатор поэзии с исконно украинской фамилией Мустафин. Он сделал открытие, что славу Пушкина раздували за счет Шевченко. «Когда Пушкина не стало… пошли заплачки о «солнце русской поэзии» и дальше – больше. Из Пушкина начали лепить русского Шевченко, коим он для большинства тех, кто о нем слышал, остается и по сей день». Оценка гения бездарностью всегда забавна, но в нашем случае феерична.

Русский мир – беспощадный ужас для любого рогуля. Но, вырвавшись из цепких объятий этого спрута, шумерцы оказываются в культурологическом вакууме, где нет востребованной литературы или кинематографа. Творения укроязычных мытцив не хотят читать и смотреть даже самые свидомые и гидные представители древней просвещенной нации. Более чем полностью отсутствует коммерческий рынок украинской литературы. Никто не хочет платить за наборы малоизвестных слов на соловьиной.

Поэтому для впихивания невпихуемого был создан Украинский институт книги. В нем за счет державы финансируются украиноязычные авторы с последующим впариванием издаваемого неликвида методом директивного принуждения школам, вузам и муниципальным библиотекам. Членами Национального союза писателей Украины являются 1973 особы, на пропитание которым выделяется приличное по местным меркам финансирование (от двух до трех миллионов гривен в год). Получается, есть институт книги, есть авторы, есть бюджет, но напрочь отсутствуют читатели этой хрени. Как и нет зрителей у снимаемых за дэржавный кошт военно-патриотических и исторических фильмов.

Суть сумрачного «украинского мира», который строят вятровичи, – предательство, воровство, холуйство и ничтожество. Он ведет к упадку и деградации, толкает население в скудоумие и непроходимую дурость. И место ему в петушином бандеровском схроне.

Русский мир – это великая история, культура, великая цивилизация. Поэтому сильные мира сего читают русскую классику, а не Шевченко с Андруховичем. Так, директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева свою первую пресс-конференцию в качестве главы фонда начала со стихов Пушкина. По ее мнению, строки «дохнул осенний хлад – дорога промерзает» предельно четко описывают ситуацию в мировой экономике. А Папа Римский Франциск во время выступления в Арабских Эмиратах привел цитату из «Братьев Карамазовых», когда старец Зосима говорит о правде и лжи. И при этом понтифик сказал, что Достоевский – «современный писатель». Великие русские всегда современны.

Игорь Карамазов
газета “Новороссия” № 317